22.10.2024 17:50
Аналитика.
Просмотров всего: 10685; сегодня: 12.

В критический момент Москву спасли три дивизии

После того, как 6 октября войска вермахта окружили армии Западного и Резервного фронтов под Вязьмой, немецкое командование считало участь Москвы решенной.

Осенью 1941 года германская группа армий «Центр» двигалась на Москву с четким планом – военным, политическим, пропагандистским. Гитлер дал приказ, в котором запретил принимать капитуляцию нашей столицы. Город предполагалось разрушить, затопить и над пустынными водами воздвигнуть памятник с надписью «Es war Moskau» – «Здесь была Москва».

Ранее, выступая перед своими солдатами на Лукенвальдском учебном полигоне, Гитлер сказал: «Забудьте, что Москва – город… Москва – не город… и жители ее – не люди!»

Из бесед маршала Жукова с писателем Константином Симоновым:

«Основные направления – Волоколамское, Можайское, Малоярославецкое… Все моменты были опасные. Но самый опасный момент, я считаю, это период с 6 по 13 октября, когда Можайская линия обороны не представляла надежной обороны. Это был самый, считаю, ответственный момент, когда противник имел возможность без особых препятствий дойти до Москвы».

Но на пути гитлеровских армад встали… три дивизии – 312-я под командованием полковника Наумова, сформированная в Актюбинске (Казахстан), 316-я под командованием генерал-майора Панфилова, сформированная в Алма-Ате (Казахстан), и 32-я дальневосточная под командованием полковника Полосухина.

Три дивизии общей численностью чуть более 30 тысяч солдат и офицеров.

Три дивизии против группы армий «Центр».

Полевой устав Рабоче-Крестьянской Красной армии 1939 года определял: «На нормальном фронте стрелковая дивизия может успешно оборонять полосу шириной по фронту 8 – 12 км».

А каждая из этих трех дивизий держала оборону по фонту протяженностью 40 – 60 километров.

Как, каким образом? По-своему, применяя точечную оборону, партизанские методы, не укладывающиеся в сознание немецких генералов. Так, командующий 4-й танковой группой генерал-полковник Гёпнер вспоминал о боях против панфиловцев: «Дикая дивизия, воюющая в нарушение всех уставов и правил ведения боя, солдаты которой не сдаются в плен, чрезвычайно фанатичны и не боятся смерти».

На можайском направлении 32-я дивизия под командованием полковника Полосухина вела бои против 40-го моторизованного корпуса, имевшего 400 танков, дивизии СС «Рейх», 10-й танковой и 7-й пехотной дивизий общей численностью свыше 50 тысяч солдат. При этом с воздуха гитлеровцев поддерживал авиационный корпус.

На Малоярославецком направлении 312-я дивизия полковника Наумова удерживала фронт протяженностью 60 километров, отражая атаки 12-го армейского и 57-го моторизованного корпуса противника.

К сожалению, подвиги 32-й дальневосточной и 312-й актюбинской дивизий не нашли в свое время такого широкого отражения в военной литературе, в прессе, как героические действия 316-й дивизии. О боях под Малоярославцем немецкий историк Пауль Карель в книге «Гитлер идет на восток» писал: «У Детчино немцам пришлось пробиваться через хитроумно устроенные оборонительные позиции из линий дотов, выстроенных глубокими эшелонами. Защищали эти позиции монгольские (? – С. Б.) и сибирские дивизии. Эти люди не сдавались в плен… Пять дней полыхало ожесточенное сражение. Немецкие батальоны несли тяжелые потери… Каждый сантиметр территории приходилось завоевывать в кровопролитных рукопашных схватках».

На Волоколамском направлении 316-я дивизия вела бои с четырьмя гитлеровскими дивизиями – тремя пехотными и одной танковой.

12 октября, к началу боев на Можайском направлении, 32-я дивизия насчитывала 10 023 рядовых бойца. К 27 октября осталось 2108 солдат.

12 октября, к началу сражений на Малоярославецком направлении, 312-я дивизия насчитывала 11 347 человек. Через десять дней боев, к 22 октября, в ней осталось 1096 человек.

Эти три дивизии выстояли, потеряв почти весь личный состав, но дав время подтянуть к Москве резервы.

А между тем уже 15 октября Государственный Комитет Обороны принял постановление «Об эвакуации столицы СССР Москвы».

«Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил:

Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев (НКПС — т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД — т. Берия организует их охрану.)

Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).

Немедля эвакуироваться органам Наркомата Обороны в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба — в Арзамас.

В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД — т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию).

Председатель Государственного Комитета Обороны СССР

И. Сталин».

Москва и без того была наполнена слухами о сдаче столицы немцам. Когда 16 октября утром не открылось метро и заводы, а во второй половине дня встали трамваи и троллейбусы, город охватила паника. В организациях сжигали документы, началось повальное бегство, партийная и советская номенклатура уезжала на автомобилях, простой народ штурмовал поезда. Мародеры грабили магазины и склады. Из рапортов московского управления НКВД от 18 октября:

«Группа рабочих завода № 219 напала на автомашины, ехавшие по шоссе Энтузиастов. Они свалили в овраг 6 легковых машин и разграбили вещи тех, кто в них ехал… Рабочие колбасного завода Московского мясокомбината имени Микояна за 16 октября разграбили около 5 тонн мясных изделий… Рабочие завода «Точизмеритель» напали на автомашины, груженые личными вещами работников Наркомата авиационной промышленности, и разграбили их… Директор фабрики «Рот-Фронт» Бузанов разрешил выдать работникам печенье и конфеты. Между пьяными рабочими в процессе делёжки продукции произошла массовая драка… Толпа рабочих автозавода ЗИС требовала впустить их на территорию предприятия и немедленно выдать им зарплату».

19 октября в Москве объявили осадное положение. Мародеров и паникеров расстреливали на месте.

Паника прекратилась, жизнь вошла в обычное русло прифронтового города.

7 ноября на Красной площади состоялся знаменитый военный парад, участники которого маршем отправлялись на близкую передовую линию фронта.

Из бесед маршала Жукова с писателем Константином Симоновым:

«Последнее немецкое наступление началось 15 – 16 ноября… На главном направлении Волоколамск — Нара на своем левом фланге они имели 25 – 27 дивизий… Но в ходе боев их силы оказались на пределе. И когда они уже подошли к каналу, к Крюкову, стало ясно, что они не рассчитали. Они шли на последнем дыхании. Подошли, а в резерве ни одной дивизии…. Для того чтобы выиграть сражение, им нужно было еще иметь там, на направлении главного удара, во втором эшелоне 10 – 12 дивизий… Вот тогда они могли бы прорваться к Москве. Но у них этого не было. Они уже истратили все, что у них было, потому что не рассчитали силу нашего сопротивления». (Выделено мною – С. Б.)

С 1975 года известна всем песня Сергея Острового и Марка Фрадкина «У деревни Крюково погибает взвод». У Крюкова, в 30 километрах от Москвы, держал оборону 19-й гвардейский полк под командованием старшего лейтенанта Баурджана Момыш-улы, 316-я стрелковая дивизия. На подкрепление к нему пришли 350 бойцов московского ополчения.

«Моим адъютантом был лейтенант Петр Сулима, украинец, – вспоминал впоследствии Баурджан Момыш-улы в книге «За нами Москва». – Сулима принес мне новую склейку крупномасштабных топографических карт. Я развернул и увидел на юго-восточных листах карты сплошную темную массу… «Москва», – прочел я надпись под пятном…

– Вы когда-нибудь бывали в Москве? — спросил я лейтенанта.

– Нет, не приходилось, если не считать того, что мы проезжали в эшелоне.

– Я тоже проскочил через «Москву-товарную».

Перед нами… лежала карта Москвы… В центре был обозначен Кремль.

Я взял циркуль-измеритель: расстояние от Крюкова до Москвы по прямой всего лишь тридцать километров. По привычке прежних отступательных боев я поискал промежуточный рубеж от Крюкова до Москвы, где можно было бы зацепиться, и… этого рубежа не нашел. Я представил врага на улицах Москвы… строй гитлеровцев в парадной форме во главе с очкастым сухопарым генералом в белых перчатках и с легкой усмешкой победителя…

– Что с вами, товарищ командир?

– Да ничего, Сулима… – я очнулся… – Для чего нужна карта командиру?

– Чтобы он всегда мог ориентироваться на местности…

Я в это время отгибал половину склейки карты по самый обрез, где кончался тыловой район нашего полка… Аккуратно разрезал карту и протянул половину ее Сулиме.

– Нате, сожгите. Нам больше не понадобится ориентироваться и изучать местность восточнее Крюкова».

В Могиле Неизвестного Солдата у стен Кремля покоятся останки одного из тех воинов, что встретили врага у деревни Крюково.

В те месяцы только на строительство оборонительных сооружений вышли 450 тысяч москвичей. Две трети из них – женщины.

Их мужья и дети уходили в ополчение.

Мы одержали победу еще в отступлении, в обороне. Ценой огромных жертв. За 20 дней оборонительных боев с 16 ноября по 5 декабря гитлеровские войска потеряли под Москвой 145 тысяч человек убитыми, около 800 танков, 300 орудий и до 1500 самолетов.

Наши потери были гораздо значительней – 514 338 солдат и офицеров только регулярной армии. Не считая народного ополчения. Там потери были катастрофические, сплошные. И потому, что рядовые были необученными, и потому, что оружия не хватало. Ополченец Анатолий Черняев, помощник Генерального секретаря ЦК КПСС, президента СССР М.С. Горбачева рассказывал: «В первые атаки солдаты ходили вообще без оружия. Расчет был прост: или у нашего убитого возьмешь, или у немца отнимешь».

Москва отправила на фронт 16 дивизий народного ополчения.

5 декабря 1941 года наши войска перешли в наступление.

203 дня и 203 ночи длилась титаническая битва на пространствах, равных территории Франции. С обеих сторон участвовали более 7 миллионов человек. В ходе стратегического по масштабам Московского сражения, во временных рамках с 30 сентября 1941 года по 20 апреля 1942 года Красная армия потеряла 937 тысяч солдат и офицеров, гитлеровский вермахт – 500 тысяч.

Впереди были еще три года войны.

Автор: Сергей Баймухаметов. Газета Московская правда.

Исторические события:

Участники событий и другие указанные лица: