16.08.2024 12:06
Новости.
Просмотров всего: 14300; сегодня: 7.

Жизнь и невероятные приключения последнего императора Китая

Текст: Александр Звягинцев

Внезапное появление на Токийском процессе над японскими военными преступниками (1946–1948) свидетеля Пу И — последнего императора Китая — для всех было полной неожиданностью. Доставила его в Токио советская делегация.

Пу И был к тому же и императором марионеточного государства Маньчжоу-Го, образованного японской военщиной на территории оккупированной Манчжурии.

Появление этого свидетеля стало не просто сенсацией, оно вызвало шок, как потом писали газеты, среди тех, кто следил за процессом. Примерно такое же впечатление произвело на Нюрнбергском процессе появление в качестве свидетеля взятого в плен в Сталинграде фельдмаршала Паулюса.

Последний император Китая на самом деле этническим китайцем не был. Его род Айсин Гиоро («Золотой род») принадлежал к маньчжурской династии Цин, правившей на тот момент уже более пятисот лет. Его настоящее имя — Айсин Гёро Пу, практически никогда не использовалось и нигде не звучало. В Китае по традиции нельзя было произносить имя императора, данное ему при рождении, это каралось тюремным заключением. Последний император Китая получил громкое, соответствующее монарху имя «Сюаньтун» — «Объединяющий». После свержения монархии, когда бывший император стал обычным гражданином страны, его звали просто «господин Пу».

Пу И, родившемуся в 1906 году, довелось взойти на престол в двухлетнем возрасте. Когда его перевезли в Запретный город — резиденцию правящих особ Китая — империя пребывала в долгах, нищете и находилась под угрозой распада. Однако малолетнего Пу сие обстоятельство, само собой, ничуть не волновало. В Запретном городе малолетний император проводил время в играх с придворными евнухами и кормилицами, окружавшими его до восьми лет.

После Синьхайской революции 1911 года был подписан Акт об отречении Пу И от престола, это произошло 12 февраля 1912 года. Императорская династия Цинь оборвалась именно на нем. Новая власть оставила за Пу И императорский дворец и прочие привилегии, которые полагались такой высокой особе. Согласитесь, разительное отличие от российской революции, которая с семьей императора Николая II обошлась без всякой жалости.

С шести лет Пу И начал учиться. Учителя говорили о том, что он был весьма способным учеником, хотя часто баловался на уроках и временами просто изводил своих наставников. Интересно, что юному маньчжуру хуже всего давался его родной язык — по воспоминаниям Пу И, он смог за три года выучить менее десятка слов. А вот на уроках английского языка, который императору преподавал Реджинальд Флеминг Джонстон, служивший прежде секретарем у английского генерал-губернатора в Гонконге, ситуация была совершенно иная. Этот предмет (как и своего наставника) малолетний император очень любил, поэтому изучал его весьма прилежно. Джонстон также был искренне привязан к своему воспитаннику, часто играл с ним, читал ему интересные книжки и делал небольшие подарки, которыми, правда, последнему, как обычно, запрещали пользоваться.

Юному императору очень нравилось писать перьевой английской ручкой, но придворные не позволяли ему делать этого. Он полюбил кататься на велосипеде и автомобиле, однако и это для Пу И было недоступно. Подаренный Джонстоном английский школьный значок первого ученика император не смел надевать, поскольку это сразу же вызывало искреннее возмущение его «матерей». Однако эффект получался обратным — чем строже Пу И запрещали следовать западной моде, тем сильнее он любил все иностранное и ненавидел китайское. Возможно, это происходило еще и из-за того, что, по воспоминаниям Пу И, мистер Джонстон был единственным во дворце, кто относился к нему по-человечески. Учитель английского сделал из него настоящего западника и даже дал ему европейское имя — Генри.

Женился Пу И довольно рано, в шестнадцать лет, на дочери высокопоставленного чиновника, а потом завел себе и любовницу. Он был весьма женолюбив всю жизнь, несмотря на преследовавшие его передряги.

В 1917 году в стране произошел военный переворот, в результате которого сторонники династии вернули Пу И власть императора. Однако через две недели мятежники сдали свои позиции и Пу И снова стал царем без царства. Впрочем, сам он, по причине своего слишком юного возраста, скорее всего, не понимал значения всех этих государственных переворотов. Поэтому не придавал им особого значения.

В 1924 году Народная армия снова захватила власть, и восемнадцатилетнего Пу И полностью лишили всех титулов и привилегий, а также приказали ему в течение двух дней выехать из дворца. Что он и сделал.

Тут необходимо отметить, что советские историки не жаловали Пу И. Его называли предателем китайского народа, лишенным моральных устоев, политически беспринципным интриганом и т. д. Очевидно, брал свое классовый подход и марксистско-ленинское мировоззрение. Их не останавливало даже то, что на Токийском процессе Пу И дал показания, нужные советской стороне, хотя западные защитники и пытались постоянно сбить его с толка. Но не смогли...

Пу И, конечно, не был героем в прямом смысле этого слова. Но и судьба его была необычной, он пережил головокружительные взлеты и падения, его жизнь зачастую висела на волоске, ему приходилось проявлять чудеса изворотливости и приспособляемости к самым разным обстоятельствам, он лгал и выкручивался, покупал и продавал. И, несмотря ни на что, он всегда оставался весьма жизнелюбивым человеком, не устававшим от радостей жизни и честно стремившимся к ним.

А в 1924 году, когда Пу И приравняли к остальным гражданам и приказали ему вместе с женой покинуть Запретный город, он отправился на северо-восток Китая — территорию, подконтрольную японским войскам. Японцы сразу увидели в свергнутом монархе большой политический потенциал.

В 1932 году было создано марионеточное государство под названием Маньчжоу-Го. Именно его правителем и стал, согласно японскому плану, последний император Китая Пу И.

Но реальной власти у него и в Маньчжоу-Го не было. Все решали японские «советники». Да Пу И и не стремился особо к реальной власти. Ему хватало тех радостей и удобств, что несло с собой его новое положение, он снова вернулся к привычной красивой и праздной жизни, которую и вел до окончания Второй мировой войны. Никаких документов он не читал, подписывал их, не глядя, под диктовку этих самых японских «советников». И не заморачивался мыслями о последствиях. Да и была ли у него какая-то возможность протестовать, сопротивляться? При этом Пу И был дружен с японским императором Хирохито, даже дважды бывал у него в гостях в Японии.

В августе 1945 года Красная армия отбросила японские войска со своих восточных рубежей и вошла в Маньчжоу-Го. Японцами планировалось, что император, уже подписавший акт об отречении, будет в экстренном порядке отправлен в Токио. Что ждало его там? Кто знает.

Сам Пу И рассказывал: «Я затягивал эвакуацию, так как не хотел эвакуироваться. Затем в Синьцзин прибыл генерал Ямада Отодзо и приказал мне и маньчжурскому правительству эвакуироваться в Тунхуа. Я собрал всех министров и сообщил им приказ командующего Квантунской армии об эвакуации нашего правительства в Тунхуа. Большинство из них не желало эвакуироваться. Все мы чувствовали себя бодро, затягивали эвакуацию, ожидали прихода Красной армии...

Я не мог отказаться ехать в Японию наотрез, меня могли бы убить. Поэтому тянул время. Я заявил, что согласен поехать в Японию с восемью верными мне до гроба людьми. Но мне по-прежнему предлагали ехать одному. Эти восемь людей, зная, что их могут также убить в Японии, несмотря на это, изъявили желание ехать только со мной, куда бы то ни было, лишь бы вместе со мной и даже вместе умереть. Затягивая выезд в Японию, я думал, что скоро придет Красная армия и даст нам свободу и самостоятельное развитие, я расскажу ей правду о японском гнете над китайским народом, и мне и моей свите будет сохранена жизнь».

Но японцы привезли Пу И и его людей на аэродром, посадили в самолеты с японской охраной и предупредили, что те, кто попытается бежать, будут убиты. Долетели до Мукдена, а там на аэродром неожиданно опустились самолеты Красной армии.

Об аресте Пу И было доложено командующему на Дальнем Востоке маршалу Василевскому, который шифровкой сообщил Сталину о пленении императора.

Сам Пу И об этой истории на Токийском процессе говорил так:

— Цель моей отправки была в том, чтобы заставить меня и мою семью молчать, убив всех нас… Мне сразу сказали, что если со мной что-то случится в Японии, японское правительство не признает себя ответственным.

В этой связи можно смело утверждать, что советский десант, захвативший Пу И на аэродроме, где он ожидал самолета в Японию, спас ему жизнь. Бывший император был вывезен на самолете в СССР. Сначала он находился в Чите, где ему предъявили обвинения как пособнику японских милитаристов и взяли под стражу. Его судили за «военные преступления», а вернее, за то, что он был марионеткой японской военщины.

В советском плену Пу И страшно боялся, что его передадут для суда в коммунистический Китай и там он наверняка будет расстрелян как изменник. Он делал все возможное, чтобы остаться в СССР, и надеялся через какое-то время в дальнейшем перебраться в Англию или Америку и стать иммигрантом. Если вариант с эмиграцией на Запад не удастся, то он был согласен остаться в СССР. Он был очень гибким и очень жизнелюбивым человеком, этот последний император Китая.

В это время уже готовился международный Трибунал в Токио, и возникла идея подготовить Пу И к выступлению на заседаниях этого Трибунала в качестве одного из главных обвинителей японских империализма и военщины. С ним были проведены соответствующие беседы. И он сразу все понял и согласился.

Из донесения

И. Сталину министра внутренних дел СССР С. Круглова:

«В соответствии с указаниями Правительства, был подготовлен для выступления на Токийском процессе, в качестве свидетеля обвинения интернированный бывший император Маньчжоу-Го Пу И.

На предварительном следствии в Хабаровске он показал, что Япония своим вторжением в Маньчжурию преследовала цель политического, экономического и религиозного порабощения Маньчжурии и подготовки плацдарма военного нападения на СССР…»

Пу И хорошо подготовили к процессу в Токио. Хотя, конечно, никаких гарантий, что он выдержит все атаки там со стороны адвокатов обвиняемых, не было.

Девятого августа 1946 года Пу И был доставлен в Токио. В этот день все японские газеты вышли с его фотографиями. Выглядел он весьма презентабельно — худощавый, в хорошем костюме, белой рубашке с галстуком, в тонких очках. Газеты подчеркивали важность его показаний, строили предположения, как поведет себя последний китайский император. Ажиотаж вокруг Пу был таков, что его допрос решил провести лично главный обвинитель на процессе, американец Джозеф Кинан.

Надо признать, что императорское прошлое и воспитание сказались на его поведении — Пу И держался на допросах с достоинством, свободно, на вопросы отвечал подробно. Не давал себя сбить и увести в сторону.

Вопрос: Не расскажите ли вы об основной причине, которая заставила вас принять пост регента или главного правителя Маньчжурского государства?

Ответ: я был тогда молод и не имел опыта в политических вопросах, четыре моих китайских советника убеждали меня согласиться… Они ссылались на то, что, если бы я отказался, моя жизнь могла бы оказаться под угрозой. Под давлением японских военных я думал, что китайцам было бы целесообразно использовать шанс для вступления в Маньчжурию, чтобы у нас была возможность оттянуть время, обучить нашу армию, подготовить гражданскую администрацию… Тогда, возможно, был бы шанс для народа Маньчжурии объединиться с народом Китая и ждать удобного момента для начала сопротивления японцам. Таково было мое желание, и с этим я шагнул в пасть тигра…

Вопрос: Вы стали регентом или главой Маньчжурии 1 марта 1932 года. Можете ли вы сказать нам, кто осуществлял контроль над Маньчжурией в то время?

Ответ: Вся власть была в руках генерала Хондзе, главнокомандующего японской Квантунской армией в Маньчжурии, и его помощников и одновременно — в руках начальника штаба полковника Итагаки.

Вопрос: Помните ли вы об издании ряда указов по управлению Маньчжурией от 1 апреля 1932 года?

Ответ: Ни один из них никогда не был издан лично мной.

Вопрос: Какое отношение вы имели к договору между Японией и Маньчжурией, заключенному в то время, когда вы были регентом?

Ответ: Я даже не знал о существовании такого договора за день до того, как он был подписан. На следующий день посол Японии в Маньчжурии пришел к премьер-министру и сказал: «Вот этот договор, его нужно подписать».

Вопрос: Скажите, кто, как правило, возглавлял основные министерства — японцы или китайцы?

Ответ: Министрами были китайцы. Но они служили лишь ширмой для японцев, фактически управляющих министерствами.

Вопрос: Пожалуйста, скажите нам, что вы знаете о японских военных приготовлениях в Маньчжурии?

Ответ: Эти японские военные приготовления считались чрезвычайно секретными, и они никогда и ничего не говорили мне об этом. Судя по карте, которая показывает, что японцы построили железные дороги в северной и восточной части Маньчжурии, я заключаю, что они вели военные приготовления для агрессии против СССР…

Надо сказать, что американские адвокаты всячески пытались опорочить личность самого Пу И, подозревая, что он будет давать показания в пользу СССР. Они стремились доказать, что он аморален, что он проявлял политическую беспринципность, переросшую в прямую измену Китаю, а значит, его показаниям нельзя верить. И здесь можно говорить не только о выполнении прямых адвокатских обязанностей. В поведении защитников явно чувствовалась антисоветская направленность, стремление опорочить позицию СССР. Что неудивительно, ведь после Фултонской речи Черчилля Америка уверенно шла к антикоммунистической истерии, к маккартизму и охоте на ведьм. Наиболее напористо в этом плане действовал американский адвокат майор Блэкни.

Вопрос: Платили ли вам регулярно четыре миллиона долларов до того времени, когда вас вновь пытались возвести на трон?

Ответ: Предполагалось, что эта сумма будет нам выдаваться, но правительство находилось в финансовых затруднениях. Поэтому нам платили неаккуратно. Время от времени нам давали несколько сот тысяч долларов, а однажды — миллион.

Вопрос: Продолжалось ли это и после вашего вторичного свержения с престола?

Ответ: Да.

Председатель: Чего вы стараетесь добиться, майор Блэкни?

Майор Блэкни: Я надеюсь показать характер мышления этого свидетеля, сэр. Я пытаюсь показать, что он хотел найти возможность вернуться на трон, старался создать эту возможность и в конце концов использовал ее.

Председатель: Вы хотите доказать несостоятельность предположения о принуждении?

Блэкни: Да, сэр…

Последний вопрос Блэкни был таков: «Является ли что-либо из того, что вы здесь показали, результатом угроз по вашему адресу или каких-либо обещаний вам?»

Совершенно очевидно, что Блэкни пытался доказать: Пу И воспроизводит то, что ему приказали говорить в СССР.

Однако Пу И держался твердо: «Мне ничем не угрожали и ничего не обещали. Я говорю правду».

Тогда в дело вступил другой американский адвокат капитан Клейман, уже зарекомендовавший себя ярым антисоветчиком: «Когда вы впервые появились в Трибунале, сопровождали ли вас два советских охранника?»

В допрос был вынужден вмешаться уже сам главный обвинитель Кинан: «Господин председатель, уже признано всеми, не исключая и этого способного защитника, что свидетель был в плену у советского правительства, прибыл сюда для дачи показаний на суде и сопровождается советской охраной. Я возражаю против дальнейших вопросов по этому поводу. Это только трата времени, не приносящая пользы суду».

Кинана поддержал председатель Уэбб: «Я говорил вам раньше, как и другим защитникам, что вы не должны нападать на свидетеля в суде. Вы можете сделать это позднее, во время вашей речи, но не во время дачи им показаний».

Однако Клейман не успокоился: «Просили ли вы у державшего вас в плену советского правительства или у международной секции Обвинения этого Трибунала, чтобы вам разрешили дать показания перед Трибуналом?»

Пу И ответил твердо: «Обвинение пригласило меня быть свидетелем на этом процессе».

Клейман не унимался: «Сообщили вам, что может быть, если вы откажетесь давать показания перед этим Трибуналом?»

Но Пу И стоял на своем: «Это смешно. Конечно, я пришел сюда давать показания по своей собственной воле».

Американцы также настойчиво добивались от него ответа на вопрос: какую он исповедует религию? И когда Пу И ответил, что не исповедует никакой религии, защитники были очень довольны. Они посчитали, что доказали суду: бывший «помазанник божий», побывав в Советском Союзе в качестве военнопленного, стал безбожником и дает в суде показания в пользу советских коммунистов, так что верить им не стоит.

Однако усилия американцев не увенчались успехом. Бывший император не только подтвердил все показания, данные на предварительном следствии, но и многократно повторил, что, находясь в СССР, никакому давлению подвергнут не был и показания дает искренне. Он полностью оправдал те надежды советской стороны, какие на него возлагались.

Когда Пу И закончил свои показания и готовился к вылету обратно в СССР, неожиданно возвращение было задержано почти на шесть дней по вине американской стороны. Американцы, как удалось выяснить чуть позже, все эти дни надеялись собрать доказательства, что Трибунал против возвращения Пу И в Советский Союз. Но сделать это не удалось.

Надо отметить, от китайской стороны с завидным постоянством поступали ноты с просьбой о передачи им Пу И. Но советские власти бывшего императора не отдавали. Кто знал, какие у Чан Кайши планы в отношении последнего императора?.. На одну из последних китайских нот от 23 ноября 1948 года последовало решительное заявление из Кремля: в передаче отказать, ноту оставить без ответа.

Стремясь снискать расположение советских властей и избежать выдачи, Пу И даже намеревался жениться на русской женщине, однако в этом ему было отказано. Он также не раз заявлял о своем желании передать Советскому Союзу часть своих драгоценностей и украшений. В его заявлении советскому правительству значилось, что эти драгоценности он жертвует, „с тем, чтобы использовать их в послевоенном фонде восстановления и развития народного хозяйства СССР”. Остальные ценности, как писал он в своих воспоминаниях, были спрятаны в двойном дне чемодана с его личными вещами.

Императору, как и другим заключенным китайцам, находящимся в СССР, выделили при тюрьме маленький участок земли на котором он выращивал зеленый перец, помидоры, баклажаны, фасоль, цветы и т. п.

Последний период своего заключения в Хабаровске Пу И был отделен от основной группы заключенных и переведен в район Красной речки — в 12 километрах от Хабаровска.

Однако, когда была провозглашена Китайская Народная Республика, коммунистическое руководство, которое называло себя «младшим братом» СССР, вновь поставило вопрос о выдаче Пу И. И тут ситуация с последним императором Китая в корне изменилась. 1 июня 1950 года премьер Китая Чжоу Эньлай в беседе с послом СССР в КНР заявил, что китайское правительство готово принять Пу И, если советская сторона находит это своевременным. Отказать «своим» советское руководство не сочло возможным...

Четырнадцатого июля 1950 года правительство СССР приняло постановление о передаче властям КНР бывшего императора Пу И.

А уже 3 августа на станции Пограничная представителю МИД Китая были переданы бывший император Пу И и его свита, министры, генералы и чиновники бывшего правительства Маньчжоу-Го, в количестве 58 человек и принадлежавшие им личные ценности.

Перед отправкой из Хабаровска советскими спец. органами были получены агентурные данные, что Пу И опасается за свою судьбу, ведет себя нервно и говорит о самоубийстве, к чему его склоняет его младший брат Пу Дэ. В связи с этим Пу И был изолирован от родственников и остальных военнопленных и интернированных и доставлен к месту передачи китайским властям под пристальным наблюдением.

В пути Пу И вел себя нервно, мало спал и плохо ел, а 1 августа попросил предоставить ему возможность повидаться с братом и другими родственниками, по которым он соскучился. Ему отказали, ссылаясь на то, что он недавно с ними расстался и увидится по прибытии на место. Китайский представитель был проинформирован о поведении Пу И и о его мыслях о самоубийстве и попросил передать его отдельно, после передачи остальной группы. Во время передачи Пу И попытался подать китайскому представителю руку, но последний сделал вид, что не заметил этого. Пу И несколько смутился, а при выходе из вагона обратился к подполковнику Клыкову и еще раз поблагодарил правительство СССР и Сталина за гуманное к нему отношение в Советском Союзе и при этом прослезился. Китайскому представителю были переданы его личные ценности.

Как потом вспоминал Пу И, «китайские коммунисты ассоциировались в моем сознании с «бурным паводком и лютыми зверями».

«…в Советском Союзе ко мне относились гуманно. Китайские коммунисты свергли Чан Кайши, не признают никаких „законных династий“ и, естественно, могут поступить со мной так, как пожелают. К тому же они ненавидели меня во сто крат больше, чем Чан Кайши. И вот теперь меня должны передать в их руки. Есть ли еще надежда на спасение?»

Его опасения были не напрасны. В Китае бывшего императора судили по статье «за военные преступления». Но не расстреляли (и об этом, естественно, позаботился «старший брат»), а отправили в тюрьму. Он стал рядовым заключенным без каких-либо привилегий. Как и остальные заключенные, был привлечен к тяжелым работам — на заводе по производству кокса дробил уголь молотком. И надо отметить, он очень спокойно, даже по-философски воспринял тяготы тюремной жизни. После девяти лет заключения Пу И был амнистирован за примерное поведение и «идеологическое перевоспитание».

Последние годы жизни экс-император провел в Пекине — устроился на работу в Ботанический сад, где занимался выращиванием орхидей. Он больше ни на что не претендовал и ничего не требовал, ни о чем не просил. С людьми был вежлив, обходителен, отличался скромностью. И даже нашел очередную спутницу жизни.

Роль рядового китайского гражданина не очень огорчала Пу И. Он занимался тем, что ему нравилось, — выращиванием цветов, и работал над своей биографией под названием «От императора до гражданина». Книга понравилась Мао Цзэдуну, была издана в Китае, широко продавалась. На волне этого успеха в 1961 году Пу И даже вступил в компартию и стал сотрудником Государственного архива, а потом вошел в состав политико-консультативного совета КНР. Это был совершенно новый крутой поворот в его необычной жизни. Когда он скончался, все расходы на похороны взяла на себя КПК, тем самым выразив уважение последнему императору Китая. Тело было кремировано.

А мне хотелось бы только констатировать, что это был человек незаурядный, как в лучших, так и в не лучших своих проявлениях.

Исторические события:

Участники событий и другие указанные лица: