Новости.
Просмотров всего: 4745; сегодня: 5.
150-лет со дня рождения морского офицера и воздухоплавателя М. Лаврова
Морской офицер, воздухоплаватель, участник обороны Порт-Артура Михаил Иванович Лавров родился 10 (22) июля 1873 г. в Ораниенбауме в семье капитана 2-го ранга И.М. Лаврова, будущего вице-адмирала, градоначальника Севастополя, коменданта Кронштадта.
В 1894 г. Михаил Лавров окончил Морской кадетский корпус (в один год с Александром Колчаком), в чине мичмана два года прослужил на Балтике, затем – на эскадренных броненосцах «Наварин» и «Сисой Великий» в Средиземном море и на Дальнем Востоке. Вернувшись в Кронштадт в 1900 г. уже лейтенантом, он продолжил учебу, отучившись сначала на артиллериста, а затем – на воздухоплавателя.
На рубеже XIX–ХХ вв. идея покорения неба увлекала многих. Еще не появились первые самолеты, но смельчаки осваивали воздушные шары (привязные и свободно летающие), а также большие воздушные змеи. В России в 1893 г. по приказу военного министерства была сформирована отдельная группа воздухоплавателей, откомандированная в распоряжение морского министерства для участия в поисках пропавшей без вести в Балтийском море броненосной лодки «Русалка». Опыт работы убедил командование в перспективности использования аэростатов для организации морской разведки, в 1895 г. в Учебном воздухоплавательном парке под руководством А.М. Кованько началась подготовка воздухоплавателей для морского министерства. Там проходил обучение и лейтенант М.И. Лавров.
В 1902–1903 гг. моряки выполняли многочисленные подъемы привязных воздушных шаров с берега, парохода «Опыт» (бывшей императорской яхты «Ливадия») и броненосцев, проводили разнообразные эксперименты с аэростатами, отрабатывали наблюдение за удаленными объектами, обнаружение с высоты мин заграждения, пытались корректировать огонь корабельной артиллерии.
В 1902 г. по инициативе Главного морского штаба принято решение о создании воздухоплавательных парков в Севастополе, Кронштадте и Порт-Артуре для обслуживания эскадр Черноморского, Балтийского и Тихоокеанского флота. М.И. Лавров был назначен руководителем воздухоплавательного парка в Порт-Артуре, который должен был начать действовать с 1 апреля 1904 г.
Ввиду угрозы войны с Японией подготовка парка проводилась спешно и необдуманно. Материальная часть была отправлена на Дальний Восток на пароходе «Манджурия», матросы-воздухоплаватели, ради экономии средств на перевозку, были включены в экипаж крейсера «Дмитрий Донской». 27 января 1904 г., в первый день войны, в 17 милях от Порт-Артура «Манджурию» захватили японцы. Крейсер «Дмитрий Донской» к началу боевых действий на Тихий океан не попал.
У лейтенанта Лаврова, прибывшего в Порт-Артур по железной дороге через месяц после начала войны, не имелось в распоряжении ни шаров, ни людей, ни даже специальной литературы. Оказавшись в крепости, он начал подавать рапорты с предложениями устроить воздухоплавательный парк и разместить его на каком-нибудь небольшом пароходе. Но только после гибели на минах эскадренного броненосца «Петропавловск» Михаилу Ивановичу удалось убедить морское начальство в целесообразности создания воздухоплавательного подразделения: он напомнил, что с большой высоты можно обнаруживать мины и подводные лодки.
После того, как Порт-Артур был отрезан от Маньчжурии японскими войсками, Лавров, наконец, получил разрешение на шитье шаров из подручных материалов. Ему были выделены 70 матросов и участок земли. Позже Михаил Иванович писал: «Стоило только начальству разрешить, как все, кто прежде был на стороне шаров, и от кого я стал зависеть в материальном отношении, начали тормозить дело. От порта, несмотря на полное сочувствие командира порта, я не мог получить обыкновенным путем положительно ничего, приходилось прибегать к обходным путям, – совершенно незаконным».
Обычно употребляемого для шитья аэростатов шелка в крепости не было, пришлось приобретать не отвечающие нормам прочности юбочный канаус и простынную ткань. К середине июля были построены два шара: «Попугай», названный так за пестроту, и «Орел». Все необходимое приходилось делать из подручных средств. Так, лак для пропитки ткани варили из грязной олифы с помощью прибора, собранного из самодельного котла со змеевиком, двух воздушных резервуаров от торпед и водолазного насоса. Одновременно плели сети, которыми покрывали шары сверху, изготовлялись корзины, клапаны, лебедка, газодобывающий аппарат. В строительстве необходимых помещений помогали солдаты генерал-майора Р.И. Кондратенко, понимавшего, что с началом осады Порт-Артура воздушные шары в условиях гористой местности приобретут особое значение для ведения результативной воздушной разведки.
В дневнике одного из участников обороны Ю.В. Васильева сохранилась яркая картина работ в воздухоплавательном парке: «Лавров потащил нас показывать все, что у него устроено вновь. <...> Все проделывается оживленно, весело, поэтому-то быть может многие и находят, что у Лаврова дело несерьезное, а так, забава какая-то. Мне очень нравятся его отношения с подчиненными: они как будто и товарищеские, и вместе с тем матросы никогда у него не забудут, что он начальник. Тут видно взаимное расположение, а ведь во многих случаях приходится наблюдать какое-то презрение со стороны начальства и ненависть со стороны подчиненных».
21 июля был получен приказ коменданта крепости о срочном завершении работ и наполнении одного из шаров – враг подошел вплотную. Несколько суток практически непрерывной работы позволили 25 июля, в день первого артиллерийского обстрела города японцами, начать производство водорода. Однако имевшаяся в распоряжении серная кислота оказалась некачественной, нужного объема газа получить не удалось. К 29 июля «Попугай» был наполнен лишь наполовину и все же выведен для пробного подъема. Шар был максимально облегчен: пришлось снять корзину, якорь и поясные веревки, единственный аэронавт помещался в веревочной беседке. Только полный штиль, царивший в день испытаний, позволил осуществить столь рискованное предприятие. М.И. Лаврову и лейтенанту Н.Н. Пеллю удалось совершить по одному подъему, однако высота не превысила 200 м, о наблюдениях речи идти не могло. Правда, впоследствии появилась легенда о том, что с шаров корректировали огонь броненосцев по спрятанным за возвышенностями батареям противника.
На другой день произвели реквизицию всей имевшейся в крепости кислоты. К вечеру 31 июля шар был наполнен. Но вмешалась природа: утром 1 августа пошел ливень, шар намок, потерял много газа и не был способен к подъему. Более кислоты в Порт-Артуре не было.
По распоряжению командира порта контр-адмирала И.К. Григоровича попытки добыть газ продолжались. В августе–сентябре шли работы по устройству аппарата для получения водорода электролизом, но они так и не увенчались успехом. Не дала результата попытка доставить кислоту на китайской джонке из Чифу. В это время личный состав воздухоплавательной команды выполнял подсобные работы: матросы шили мешки для земляных укреплений, тушили возникавшие при обстрелах пожары, по инициативе М.И. Лаврова варили дефицитное в крепости мыло. В середине ноября образованная из команды полурота несколько раз вызывалась на передовые позиции, участвовала в обороне г. Высокая.
В Российском государственном архиве Военно-Морского Флота (РГАВМФ) сохранился рапорт М.И. Лаврова И.К. Григоровичу от 20 ноября 1904 г., написанный карандашом на небольшом листе бумаги: «…Были вызваны охотники произвести разведку в окопах, занятых японцами. Мои ласточки опять вызвались все, назначил наиболее просившихся … все четверо возвратились благополучно, доставили ценные сведения, закололи – какой ужас – двух японцев и получили знак отличия Воен[ного] ордена… [Из третьей партии] Никто <...> не возвратился и по сие время – погибли – и я в этом виноват, о чем вашему превосходительству доношу».
Современники писали о называвшем матросов «ласточками» лейтенанте: «В нем было несколько Печорина, но зато было и очень много Лаврова. А этот Лавров, если отнять от него причуды скучающего в мирное время молодого человека, с запросами большими окружающей действительности, – этот Лавров был прямой, хороший, честный малый, хороший русский солдат и хороший русский человек».
М.И. Лавров был смертельно ранен 21 ноября 1904 г. Адъютант 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка А.И. Костюшко вспоминал: «…на правой вершине от артиллерийского огня была большая убыль, для пополнения которой послана была часть воздухоплавательной команды, с которой направился и лейтенант Лавров. Находившийся на горе генерал Ирман, не желая терять хорошего офицера без особой надобности, сказал:
– Вы можете не идти, я дам Вам другое назначение.
– Нет, – сказал Лавров, – куда пойдут мои ласточки, туда пойду и я! – и пошел вместе со своей командой».
Ю.В. Васильев в дневнике записал: «Утром 22-го Шишмарев был в Морском госпитале, куда принесли раненого Лаврова. Ему перебило обе ноги, руку, и, кроме того, несколько ран на груди. Он все стонал и все время говорил: “Я не хочу умирать, я не хочу умирать!” <...> На другой день З. пошел навестить Лаврова, но он уже умер, в эту же ночь с 22-го на 23-е».
Осталось завещание М.И. Лаврова, просившего похоронить его на территории воздухоплавательного парка, чтобы жена или родные смогли бы перенести останки в родовое имение Говорово в Псковской губернии, но сведений об исполнении этой воли найти не удалось.
В 1905 г. в Севастополе был построен воздушный шар, который назвали «Лейтенант Лавров» в честь героя-воздухоплавателя.
Текст: А.Ю. Емелин, Российский государственный архив Военно-Морского Флота (РГАВМФ).
Исторические события:
Участники событий и другие указанные лица:
Ньюсмейкер: — 9552 публикации
Интересно:
